Блог проекта Культурология.Ру   RSS-трансляция Читать в ВКонтакте Читать в Одноклассниках Читать в Telegram Культурология в Дзен




+1 1
+1
-1 0
Разное    

Михаил Булгаков и его персонажи (иллюстр. Виктора Бритвина)

Михаил Булгаков и его персонажи (иллюстр. Виктора Бритвина)

Художественное описание разнообразных трапез довольно часто встречается в произведениях русских писателей, но одним из главных гурманов на сегодняшний день остается Михаил Булгаков. Где в Москве в 20-х годах был "самый лучший трактир"? Конечно, у Булгакова!

Голодные годы


Оставив медицину, для того, чтобы заняться литературным творчеством, вдоволь наскитавшись, Булгаков в сентябре 1921 года переезжает со своей первой женой Танечкой Лаппа в Москву, куда в то время съезжались многие литераторы. Хотя гражданская война уже закончилась, но время было не самое спокойное и сытное, и на первых порах им пришлось очень тяжело.

Михаил Булгаков и Татьяна Лаппа

Михаил Булгаков и Татьяна Лаппа


Спустя два месяца он пишет матери:

«…Очень жалею, что в маленьком письме не могу Вам передать подробно, что из себя представляет сейчас Москва... Идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни… Работать приходится не просто, а с остервенением. С утра до вечера, и так каждый без перерыва день. Идет полное сворачивание советских учреждений и сокращение штатов… Оба мы носимся по Москве в своих пальтишках. Я поэтому хожу как-то одним боком вперед (продувает почему-то левую сторону). Мечтаю добыть Татьяне теплую обувь. У нее ни черта нет, кроме туфель».

В начале 1922 года Булгаков пишет в своем дневнике:

25 января: «Я до сих пор без места. Питаемся с женой плохо».
9 февраля: «Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем».

А его жена, Татьяна Николаевна, на вопрос: «Вот вы с Булгаковым пережили Киев 1918—1919 гг., потом были в разных обстоятельствах на Кавказе, потом попали в Москву — какое время помнится как самое тяжелое?» — ответила: «Хуже, чем где бы то ни было, было в первый год в Москве. Бывало, что по 3 дня ничего не ели, совсем ничего. Не было ни хлеба, ни картошки. И продавать мне уже было нечего. Я лежала и все. У меня было острое малокровие.»

Булгаков соглашался на любую работу – писал лозунги в поддержку голодающих Поволжья, хронику, фельетоны, получая за это в качестве вознаграждения буханку хлеба, отвратительные картофельные котлеты и кипяток без сахара. О романах и повестях пришлось на время забыть.

Свою кошмарную голодную жизнь Булгаков описал в повести «Записки на манжетах», которая вышла в 1923 году.

О ТОМ, КАК НУЖНО ЕСТЬ

Заболел. Неосторожность… Спать захотелось. Лег на диван и заснул...
Видел во сне, как будто я Лев Толстой в Ясной Поляне. И женат на Софье Андреевне. Я сижу наверху в кабинете. Нужно писать. А что писать, я не знаю. И все время приходят люди и говорят:
— Пожалуйте обедать.
А я боюсь сойти. И так дурацки: чувствую, что тут крупное недоразумение. Ведь не я писал «Войну и мир». А между тем здесь сижу. И сама Софья Андреевна идет вверх по деревянной лестнице и говорит:
— Иди. Вегетарианский Обед.
И вдруг я рассердился.
— Что? Вегетарианство? Послать за мясом! Битки сделать. Рюмку водки.
Та заплакала, и бежит какой-то духобор с окладистой рыжей бородой и укоризненно мне:
— Водку? Ай-ай-ай! Что вы, Лев Иванович?
— Какой я Лев Иванович? Николаевич! Пошел вон из моего дома! Вон! Чтобы ни одного духобора!
Скандал какой-то произошел.
Проснулся совсем больной и разбитый. Сумерки. Где-то за стеной на гармонике играют.
Пошел к зеркалу. Вот так лицо. Рыжая борода, скулы белые, веки красные. Но это ничего, а вот глаза. Нехорошие. Опять с блеском.
Совет: берегитесь этого блеска. Как только появится, сейчас же берите взаймы деньги у буржуа (без отдачи), покупайте провизию и ешьте. Но только не наедайтесь сразу. В первый день бульон и немного белого хлеба. Постепенно, постепенно.
Сон мой мне тоже не нравится. Это скверный сон.
Пил чай опять. Вспоминал прошлую неделю.
В понедельник я ел картошку с постным маслом и 1/4 фунта хлеба. Выпил два стакана чая с сахарином.
Во вторник ничего не ел, выпил пять стаканов чая.
В среду достал два фунта хлеба взаймы у слесаря. Чай пил, но сахарин кончился.
В четверг я великолепно обедал. В два часа пошел к своим знакомым. Горничная в белом фартуке открыла дверь. Странное ощущение. Как будто бы десять лет назад. В три часа слышу, горничная начинает накрывать в столовой. Сидим, разговариваем (я побрился утром). Ругают большевиков и рассказывают, как они измучились. Я вижу, что они ждут, чтобы я ушел. Я же не ухожу.
Наконец хозяйка говорит:
— А может быть, вы пообедаете с нами? Или нет?
— Благодарю вас. С удовольствием

…Кто сидит на чердаке над фельетоном голодный, не следуй примеру чистоплюя Кнута Гамсуна. Иди к этим, что живут в семи комнатах, и обедай.
В пятницу ел в столовке суп с картофельной котлетой, а сегодня, в субботу, получил деньги, объелся и заболел.


Жизнь налаживается


Но уже весной Булгаков постепенно начинает выбираться из житейского и творческого тупика, его материалы регулярно появляются в печати, а осенью этого же года несколько очерков даже опубликовала известная русская газета в Берлине.

Кроме того, для решения материальных проблем Булгаков частенько подключал и собственную изобретательность.

В августе 1923 года в Москве была организована первая сельскохозяйственная выставка, ему дали задание написать по этому поводу очерк. Спустя неделю материал был готов, обзор очень всем понравился, особенно удались автору описания блюд и напитков национальной кухни республик Кавказа и Средней Азии. Все было хорошо, пока Булгаков не предъявил счет для оплаты своих расходов, повергший бухгалтера в предынфарктное состояние. Он предполагал возместить автору лишь стоимость трамвайных билетов, а на самом деле к оплате были предъявлены ресторанные счета за неделю, и, к тому же, на две персоны.

"Извольте-с видеть, во-первых, без дамы я в ресторан не хожу. Во-вторых, у меня отмечено, какие блюда пришлись даме по вкусу. Как вам угодно-с, а произведенные расходы покорнейше прошу возместить". И ему возместили!

Однажды Булгакову предложили должность пост-секретаря в редакции нового журнала. Для того, чтобы завлечь журналистскую братию, он придумал оригинальный способ: всех пришедших авторов угощали в редакции французской булкой и сладким чаем, что было в ту пору удивительным. Слухи об этом быстро разнеслись по всей Москве, и авторов набежало так много, что когда в редакции спохватились и поняли, что такая щедрость им не по карману, было уже поздно, издатели разорились.

Лучший трактир в Москве


Несмотря на довольно скромный быт, Булгаков любил устраивать у себя дома застолья, проходили они очень весело, с розыгрышами и пародиями. Над дверью, ведущей в столовую, красовался небольшой плакатик с надписью: «Водка яд — сберкасса друг». Гости открывали дверь - а на столе уже все готово - и выпивка и закуска... Частыми гостями у Булгакова были артисты МХАТа, и после ужина начинались представления. Свою квартиру он именовал не иначе, как «лучший трактир в Москве!».

Булгаков с большим почтением относился к водке, любил пить ее, разбавляя рижским бальзамом, но никогда не напивался сильно. Из закусок на столе всегда была традиционная селедка, готовили которую так:

Очищали ее от костей и кожицы, вымачивали в молоке и поливали особой булгаковской заправкой на основе горчицы, сахара, растительного масла и уксуса.

Селедку осторожно распластывали на блюде и прикладывали к ней голову и хвост. Если в селедке обнаруживали молоки, они тоже шли в дело. Тщательно растертые со сливочным маслом и разделенные на маленькие порции, они занимали свое место вокруг селедки. Завершенность блюду придавали мелко нарезанные вареные картофель и свекла с одной стороны и свежие огурцы с зеленью – с другой.

Закусочка...

Закусочка...

Рижский бальзам к водочке

Рижский бальзам к водочке


И как тут не вспомнить знаменитый диалог из пьесы Булгакова “Дни Турбиных”:

“- Рюмочку?
— Я, собственно, водки не пью.
— А как же Вы селедку без водки будете есть? Абсолютно не понимаю. Помилуйте. Я тоже не пью, но одну рюмку...”


Михаил Булгаков и драматург Сергей Ермолинский с женой

Михаил Булгаков и драматург Сергей Ермолинский с женой


А как великолепно описал Булгаков застолье у профессора Преображенского в «Собачьем сердце»!:

Евгений Евстигнеев (профессор Преображенский) и Борис Плотников (доктор Борменталь) в фильме «Собачье сердце» (1988 г.)

Евгений Евстигнеев (профессор Преображенский) и Борис Плотников (доктор Борменталь) в фильме «Собачье сердце» (1988 г.)


«...На разрисованных райскими цветами тарелках с черной широкой каймой лежала тонкими ломтиками нарезанная семга, маринованные угри. На тяжелой доске кусок сыра со слезой, и в серебряной кадушке, обложенной снегом, - икра. Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика с разноцветными водками. Все эти предметы помещались на маленьком мраморном столике, уютно присоединившемся к громадному резного дуба буфету, изрыгающему пучки стеклянного и серебряного света. Посреди комнаты - тяжелый, как гробница, стол, накрытый белой скатертью, а на ней два прибора, салфетки, свернутые в виде папских тиар, и три темных бутылки.

Зина внесла серебряное крытое блюдо, в котором что-то ворчало. Запах от блюда шел такой, что рот пса немедленно наполнился жидкой слюной. «Сады Семирамиды»! - подумал он и застучал по паркету хвостом, как палкой.

- Сюда их, - хищно скомандовал Филипп Филиппович.
- Доктор Борменталь, умоляю вас, оставьте икру в покое. И если хотите послушаться доброго совета: налейте не английской, а обыкновенной русской водки.

Красавец тяпнутый - он был уже без халата в приличном черном костюме - передернул широкими плечами, вежливо ухмыльнулся и налил прозрачной.
- Ново-благословенная? - осведомился он.
- Бог с вами, голубчик, - отозвался хозяин. - Это спирт. Дарья Петровна сама отлично готовит водку.
- Не скажите, Филипп Филиппович, все утверждают, что очень приличная - 30 градусов.
- А водка должна быть в 40 градусов, а не в 30, это, во-первых, - а, во-вторых, - бог их знает, чего они туда плеснули. Вы можете сказать - что им придет в голову?
- Все, что угодно, - уверенно молвил тяпнутый.
- И я того же мнения, - добавил Филипп Филиппович и вышвырнул одним комком содержимое рюмки себе в горло, - ...Мм...Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если вы скажете, что это... Я ваш кровный враг на всю жизнь. «От Севильи до Гренады...».

…Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький темный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились.

– Это плохо? — жуя, спрашивал Филипп Филиппович. — Плохо? Вы ответьте, уважаемый доктор.
– Это бесподобно, — искренно ответил тяпнутый.
– Еще бы… Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует с закусками горячими. А из горячих московских закусок это — первая. Когда-то их великолепно приготовляли в «Славянском базаре».


Эта закуска профессора уже много лет не даёт покоя кулинарным экспертам по литературным произведениям. Большинство из них придерживается мнения, что это именно та недорогая, но изысканная горячая закуска, которую описал в свое время Гиляровский: «Жареные мозги дымились на чёрном хлебе». Именно она была в то время очень популярна в «Славянском базаре».

Головной и костный телячий мозг перетирался, поджаривался, пропекался со специями и действительно напоминал «хлебики». Хотя есть и иные мнения на этот счет.

Рецепт

«Сварить в подсоленной воде кости и вынуть из них мозг. Ржаной (непременно ржаной!) хлеб порезать на маленькие аккуратные крутоны размером примерно 3х6, а толщиной 1-1,5 см (тут главное - чтобы отправить в рот разом, "в один кус"). В этих "хлебиках" чайной ложечкой или ножом аккуратно сделать маленькие углубления. Положить на сковородку с растопленным сливочным маслом и обжарить с обеих сторон. Быстро заполнить углубления готовым костным мозгом, посолить, поперчить, посыпать зеленью.»

Хорошо помня свои голодные годы, Булгаков старался, по возможности, угощать своих молодых собратьев по перу - Олешу и Катаева, Ильфа и Петрова, и делал это всегда шутя, чтобы не унизить друзей:
«Конечно, вы уже обедали. Индейку наверное кушали, но, может, все же что-нибудь съедите?».
Конечно, индейка, которую Булгаков на самом деле очень любил, была ему не по карману, зато дома всегда были очень вкусные и сытные щи, сваренные женой.

В. Катаев, Ю. Олеша, М. Булгаков

В. Катаев, Ю. Олеша, М. Булгаков


«Я хочу умереть у тебя на руках…» сказал когда-то Михаил Булгаков своей супруге Елене Нюренберг. И напророчил: именно так и завершился этот любовный роман.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:



Обратите внимание:








34703
1.08.2017 20:13
В закладки
Версия для печати




Смотрите также